Доктор Ахтин. Бездна - Страница 22

Надеяться…

Теперь, когда она так далека, я с трудом могу вспомнить образ. Может, если бы у меня был лист бумаги и карандаш, то я смог бы нарисовать. Собственно, я не помню, что со мной было в течение целого месяца, поэтому радость уже то, что я вообще помню её лицо, улыбку и счастливое выражение глаз.

Пусть даже просто в своем сознании.

Закрыв глаза, я с улыбкой погружаюсь в воспоминания. В какой-то момент мне кажется, что я снова вижу её, и, протянув руку, я хочу прикоснуться к щеке, по которой бежит одинокая слеза. Я почти касаюсь кожи, и — вздрагиваю от боли.

Отдернув руку, я открываю глаза.

Похоже, что я уснул. С удивлением взирая на почти погасшие угли, к которым тянул правую руку, я думаю о том, что неожиданно для себя провалился в сон. Подняв голову, я вижу сереющее небо, а, значит, скоро утро. Потянувшись затекшим телом, я чувствую утренний холод. Я бросаю в угли новую порцию веток и, набрав полные легкие воздуха, дую на угли.

Костер снова разгорается, давая мне тепло. Подумав, что надо вскипятить воду для чая, я беру котелок и иду за водой к ручейку, через который вчера перебирался. Повесив котелок над огнем, я снова сажусь на еловые лапы, постеленные рядом с костром.

— Доброе утро, — слышу я голос Виктора, — как спалось?

— Отлично. Костер почти погас, вот я и проснулся.

Виктор садится рядом со мной и задумчиво смотрит на огонь.

— Никак не могу понять, как это я умудрился заблудиться, — говорит он, — всю ночь ворочался, думал, так и эдак прикидывал, не иначе, леший нас за нос водил.

— Любой может в лесу заблудиться, — успокаиваю я его.

— Оно так, но я по этому маршруту уже раз сто ходил. И ни разу со мной ничего подобного не случалось. Ладно, давай чай заварим.

Виктор достает из рюкзака и протягивает мне упаковку чая. Я беру так, чтобы прикоснутся к его руке. Всего лишь мгновение я чувствую тепло его руки, но этого вполне достаточно. Есть люди настолько открытые, что понять их очень легко. Понять и узнать. Я оказался в нужном месте в нужное время. Ему нужна моя помощь, пусть даже он еще не догадывается об этом.

Виктор Шагеев. Сорок лет. Родившись и прожив в деревне первые восемнадцать лет жизни, он и не подозревал, насколько несправедлив и жесток мир людей. Когда пришло время идти в Армию, крепкого парня на призывном пункте отправили в Воздушно-Десантные Войска. После месяца учебки, он попал в Афганистан, и даже не смотря на то, что это произошло в последние месяцы перед выводом Советских войск из этой страны, Виктор успел увидеть и узнать так много, что это полностью перевернуло его представление об окружающем мире. Отдав долг Родине, он вернулся в родную деревню, но смог прожить спокойной и однообразной жизнью всего лишь полгода. Он сам не мог объяснить, почему ему не сидится на месте, но — ощущение окончания любого существования и горечь обязательной потери заставляли его стремиться избавиться от любой привязанности. Пусть даже это была его родная мать. Он был уверен, что только одиночество даст ему свободу и умиротворение. Жизнь человека — преходяща, и ему совсем не хотелось терять того, кто был, есть или станет для него родным и близким.

Виктор нигде подолгу не задерживался, скитаясь по стране. Он работал вахтовым методом на нефтяных платформах и на заводах в крупных городах. Ходил в путину на сейнере и крестьянствовал в фермерском хозяйстве в Центральной России. Добывал золото в Якутии и строил дома в Краснодарском крае. Как перекати-поле, он катился по бескрайним просторам России, даже не задумываясь, что он хочет от жизни и для чего он живет.

Когда ему перевалило за тридцать пять, Виктор приехал в город на Урале и устроился работать на крупный завод. Думая, что поживет здесь полгода, но задержался на пять.

Я знаю, в чем его проблема.

И мне хочется помочь ему.

Из палатки вылезает Валентин. Широко зевнув, он неторопливо протирает глаза и потягивается. Затем подходит к костру и садится.

— Сейчас чай заварится, и позавтракаем, — говорит Виктор, наливая кипяток в кружку с заваркой.

— Пойду, умоюсь, — кивает Валентин и уходит к ручью.

— Ты его хорошо знаешь? — спрашиваю я.

— Откуда? — удивленно глядя на меня, говорит Виктор. — Пять дней назад пришел ко мне на хутор, сказал, что хочет добраться до Ветлана, посмотреть на уральскую природу, предложил деньги. Вот и всё. Деньги мне нужны, поэтому я согласился.

Он разлил темно-коричневый напиток по кружкам, долил кипятка и показал мне на ту кружку, которую выделил для меня. Валентин вернулся с розовыми щеками и довольной улыбкой. В молчании мы выпили горячий чай и стали собираться. К этому времени сумерки сменились рассветом.

— Ну, доставай свой хваленый навигатор, — говорит Виктор.

Валентин с гордой улыбкой извлекает из кармана рюкзака прибор. Включает его и смотрит на прямоугольный экран.

— Сейчас он найдет спутники, определит наше местонахождение, а потом предложит нам направление движения. И всё — останется только идти туда, куда он скажет.

Виктор стоит от него справа и смотрит через плечо. Я подхожу слева и смотрю на маленький экран.

— Твою мать! — недовольным голосом выражается Валентин. — Смотрите, как заряд батареи уменьшается! Такое впечатление, что из него энергию что-то высасывает!

Я вижу, как в правом верхнем углу экрана стремительно снижается количество ромбиков в прямоугольнике знака. Наконец-то навигатор находит сигналы спутников, с помощью которых можно определить наше местонахождение, но именно в этот момент заканчиваются ромбики и экран внезапно гаснет.