Доктор Ахтин. Бездна - Страница 33

Совсем недавно я был жертвой, и стая преследовала меня по лесу. Тогда я ушел, пройдя через трясину.

Я не шевелюсь. Я смотрю, как пара волков медленно приближается к палатке. Туда они попасть не смогут, а вот я для них вполне доступная жертва. Огонь в костре почти погас. Моя фигура неподвижна. Ничто не мешает им напасть.

Я жду. Мне хочется посмотреть, решаться ли они. Если вожак смелый, то стая набросится на меня. Если нерешительный, то я успею не только подбросить хворост в костер, но и выстрелить из ружья.

Я закрываю глаза, чтобы дать им шанс.

Непроизвольно и без каких-либо затруднений я отпускаю сознание, чтобы сверху смотреть на волков. И внезапно понимаю, что я всегда умел это — видеть, слышать и чувствовать сознанием. Странное и необычное ощущение — оставить тело у костра и посмотреть на него сверху, узнавая в отблесках костра знакомые черты лица с закрытыми глазами, словно я смотрю на себя в зеркало.

И это ощущение безумно нравится мне.

Я улыбаюсь сознанием, созерцая ночной мрак, пронзенный горящими огоньками глаз.

Пусть вожак волков попробует. Если я вновь смогу уйти от преследующих меня зверей, то это будет означать только одно — я не Бог, и никогда им не был.

Но у меня есть шанс однажды прийти к Нему и точно узнать своё место и роль в этом мире. Когда мы выйдем к свету далеких фонарей, у меня будет возможность стать самим собой.

4.

Когда вожак приближается очень близко, я, открыв глаза, встречаюсь с ним взглядом. Немигающая пара огоньков метрах в пяти. Нет луны, костер почти погас, поэтому я так хорошо вижу голодную ярость в глазах вожака. Если бы я не открыл глаза, то он бы уже напал. Но теперь он знает, что я жду нападения.

Две неподвижные фигуры, ведущие незримый бой. Кажется, что силы неравны — у меня есть огонь и огнестрельное оружие. У волков зубы и когти, голод и бесстрашие.

Возможно, пятеро против одного — это численное превосходство, но пока вожак не бросится, ни один из других волков не сдвинется с места.

Гипнотическая сила немигающих глаз. Я смотрю в голубоватую бездну зрачков. Я совершенно неподвижен. Думаю, что нет дыхательных движений, и напряжение мышц превратило меня в камень. В сознании бушует битва — когти рвут плоть, острый запах крови сводит с ума, заставляя через боль погружать зубы в мясо. Я не чувствую нижнюю часть тела, но это уже не имеет значения. Прекрасный вкус свежего мяса и ощущение умирающей жертвы. Это главное, это то, ради чего стоит рисковать жизнью.

Сознание слабеет, оставляя провалы в окружающем мире. Надо успеть насладиться кровью, потому что всё это в последний раз. Надо прожить последние секунды так, чтобы уйти счастливым. Надо остаться самим собой, даже когда созерцаешь бездну.

Я вижу, как решительность уходит из глаз противника. Вожак медленно отступает. Неожиданно два огонька гаснут, и — волк исчезает, растворившись в ночной мгле.

Я делаю первый вдох после длинного перерыва. Подбросив хворост в костер, я расслабляю мышцы. И сознание.

Мне понравилось созерцать бездну. Можно открыть так много всего, в первую очередь, в своем собственном сознании.

Я только что победил в битве.

И я чувствую себя побежденным.

И вот еще что странно — я уже однажды испытывал это приятное чувство, когда хочется выкрикнуть во весь голос о своей победе, зная, что уходишь навсегда.

Волки ушли, оставив моё тело растерзанным. Лучше бы я ушел с ними, — зачем существовать в мире теней, когда у меня нет ничего общего с ними?! Зачем быть человеком, когда понимаешь, что это звучит глупо.

Разгоревшийся огонь освещает поляну. Ничего не напоминает о том, что сюда приходили волки. Нет ни малейшего следа кровавой битвы. Но я знаю, что, не смотря на то, что они ушли голодные, волки победили.

Клапан палатки пошевелился, и наружу вылезает Виктор. Подойдя к костру, он спрашивает:

— Что это было?

— Ты о чем?

— О волках. Через щель в палатке я видел, как там, — он показывает рукой, — стоял волк и хотел напасть на тебя.

— Хотел, но не напал, — коротко отвечаю я.

Виктор молчит и пристально смотрит на меня. Он ждет, что я все-таки отвечу на вопрос, но мне нечего сказать. Он не поверит, если я скажу, что только что в битве с вожаком стаи я победил, хотя моё обескровленное и израненное тело не способно жить. Так и не дождавшись от меня ответа, он говорит:

— Может, они испугались огня?!

Ему нужно рациональное объяснение, потому что Виктор один из теней, и он не способен увидеть невидимое, услышать неслышимое, почувствовать вкус крови и запах смерти.

— Возможно.

— Иди в палатку, поспи. Я подежурю, — говорит Виктор и забирает у меня ружье.

Медленно, словно у меня на плечах стотонный груз, я встаю. Иду к палатке, забираюсь в неё и устраиваюсь на спальнике Виктора. Можно залезть внутрь, так будет теплее, но тогда я буду ограничен в движениях.

Рядом ровно дышит Валентин. Я не верю, что он спит. Поэтому я не делаю то, что хочу. Я не прикасаюсь к нему.

Устроившись удобно, я закрываю глаза. Сна не будет, но совсем нет необходимости показывать это противнику. Пусть думает, что я засыпаю. Мое дыхание постепенно урежается и углубляется, тело застыло в неподвижности. Сознание свободно.

Я снова приближаюсь к краю бездны, но только теперь она совсем другая — и в битве, которая скоро состоится, не будет победителей и побежденных. Даже бездна останется ни с чем.

Я чувствую, что Валентин смотрит на меня. Он лежит боком, поэтому ему не надо шевелиться — просто открой глаза и смотри. Он слушает ночь и ждет. Он ненавидит и бесится от ярости. Он хочет убивать, и пока не делает этого, потому что боится.