Доктор Ахтин. Бездна - Страница 36

Внезапно эта картинка исчезает. Я понимаю, что могу сделать вдох. Тяжести на моем теле больше нет.

Судорожно вздохнув, я поворачиваюсь на бок. Кашляя, я раз за разом вдыхаю лесной воздух, чувствую его живительную силу.

Я возвращаю сознание. Смотрю на лежащее рядом тело Валентина. Он шевелится, протягивает руки к своей голове и кричит, но теперь уже от боли.

Виктор, ударив его прикладом ружья по голове, заставил его отпустить мою шею.

Я сижу и постепенно прихожу в себя.

Валентин перестает кричать. Он все еще держится за голову, и в глазах, кроме ненависти, страх.

— Только этого мне не хватало, — громко говорит Виктор, — кроме того, что не понятно где мы находимся, так еще начнем друг друга убивать. Мы сможем выжить, только если будем держаться друг друга, помогать и поддерживать. Чтобы я больше этого не видел, иначе пристрелю. Обоих. И это я сделаю легко. Мне проще выжить в одиночку, если вы еще этого не поняли.

Виктор садится на поваленное дерево. Отрешенно смотрит вдаль, словно ничего не произошло. Я знаю, что он в последнее время практически постоянно думает о Тамаре и своем ребенке.

Валентин сидит на земле, сжимая голову руками. Он снова уходит в себя, и, значит, некоторое время не будет разговаривать с нами.

Я подставляю лицо падающим снежинкам. Они мне не кажутся холодными. Приятно освежая лицо, они возвращают меня к жизни. Хотя кончики пальцев все еще ощущают жесткую щетину подбородка Валентина и биение сонных артерий.

Я увидел вполне достаточно, чтобы понять — пациенту уже не помочь, даже если бы захотел. Всё зашло так далеко, что Валентину уже никто не поможет, — ни я, ни Бог. Ни мои руки, ни молитвы, ни проклятия.

7.

Губчатая энцефалопатия. Редкое заболевание, вызываемое белками-прионами. За все годы медицинской практики я ни разу не сталкивался с этим заболеванием, — только в теории, когда читал медицинскую литературу. Прионы попали в его организм, когда он ел мозг коровы, убитой приемным отцом. Затем был длительный инкубационный период, после которого мозг Валентина начал медленно разрушаться. Начали меняться эмоции и поведение, сознание и рефлексы. Он вдруг вспомнил вкусовые ощущения из детства, и внезапно решил, что это именно то, что ему нужно.

Вкус мозговой ткани, незабываемо приятный и непередаваемо замечательный.

Чувство превосходства над теми, кто рядом.

Ощущение уважение и силы.

Подсознательный страх, который испытывает жертва.

В первый раз он вышел в ночь, еще не зная, что хочет. Взяв перочинный нож, он понял, что им он не сможет убить и извлечь мозг жертвы. Поэтому он нашел кирпич.

Валентин долго искал жертву, и, каждый раз, когда видел идущего человека, в последний момент пугался. И отходил в сторону. Когда он уже совсем потерял надежду, что у него что-то получится, он увидел лежащего в траве пьяного мужчину.

Первый удар не получился. Зато второй заставил замолчать застонавшего человека. Третьим ударом он лишил его жизни. Еще пара ударов, чтобы расколоть череп, и только потом Валентин достал нож.

Потом было еще оно убийство, результат которого заставил Валентина бежать из города.

Мозг Валентина поражен, но до того момента, когда он полностью потеряет разум, еще далеко. Тем не менее, я не могу ему помочь, потому что уже поздно. Мой дар не поможет в данной конкретной ситуации, что еще раз подтверждает, что я такой же, как всё, один из миллионов теней, пытающихся выжить в этом безумном мире.

Один из тех, кто идет по дороге от рождения к смерти.

Опустив голову, я вижу Виктора, который целится из ружья. Ствол направлен в голову Валентина. Палец мягко нажимает на курок, и тишина взрывается грохотом выстрела. Мне кажется, что я вижу, как летит пуля, и понимаю, что она предназначена совсем для другой цели.

Заяц. Он сидит метрах в тридцати от нас. Пуля попадает в него, отбрасывая тело в сторону.

Валентин снова кричит. Резкий звук выводит его из прострации.

Я снова поднимаю голову, чтобы увидеть летящие маленькие снежинки. Они, как танцующие грации, уводят меня из этой реальности туда, где в холодном безмолвии меня ждет Богиня. В зимнем лесу, когда до наступления ночи осталось совсем немного, и кажется, что тропа ведет в бездну.

Дойдя до неё и стоя на краю, хочется посмотреть вниз, и, замерев сознанием, почувствовать, как тело летит вниз. Ощущение полета настолько реально, что хочется петь, потому что в песне рождается радость.

Радость от полета, хотя я не птица.

Счастье манящей бездны, хотя я знаю, что она бездонна и смертельна.

Внезапно понимаю, что совсем недавно я умер в очередной раз. Сколько их уже было, — тех моментов умирания, которые я помню, и тех, что забыл. Иногда вполне реальных, иногда — странных состояний сознания, которое играло в игры с самим собой, открывая передо мной иные миры и другие истины. Минут пять назад Валентин задушил меня, отправив моё сознание в короткое и такое знакомое путешествие. То, что я вернулся, говорит лишь о том, что мой мир и мой путь здесь, с этими спутниками, в этой бесконечной тайге, под этим осенним небом, посыпающим моё лицо маленькими холодными снежинками.

Я с удовольствием вдыхаю свежий лесной воздух.

Я вновь отступил от края пропасти, чтобы продолжать путь. Думаю, что еще не раз я буду стоять над бездной и смотреть вниз, подчиняясь гипнотической силе бездонного пространства. Однажды я отпущу сознание и сделаю последний шаг, но, надеюсь, что это произойдет только тогда, когда тропа закончится, и погаснет свет далеких фонарей.